Отрывок из рассказа гарри поттера мисс. Джоанна Роулинг. Гарри Поттер (отрывок). Отрывок из книги

Мистер Уизли наколдовал свечей: сумерки сгущались, а впереди ещё пудинг. К концу ужина над столом вокруг свечей порхали ночные мотыльки, а тёплый воздух благоухал запахами луговых цветов и жимолости. Гарри наелся как никогда и ощущал удивительную гармонию с окружающим миром, наблюдая, как кучка гномов, заливаясь безудержным смехом, улепётывает сквозь розовые кусты, по пятам преследуемая Живоглотом.

Искоса оглядев стол и убедившись, что вся семья занята разговором, Рон тихонько спросил Гарри:

Ты с того дня получал известия от Сириуса?

Ему вдруг вспомнилось, почему он решил написать это письмо. И чуть было не рассказал Рону с Гермионой про шрам и сон, который его разбудил… Ни к чему тревожить друзей, да и сам он сейчас так счастлив и умиротворён.

А время-то! - неожиданно воскликнула миссис Уизли, взглянув на наручные часы. - Всем давно пора быть в постели. Завтра вставать ни свет ни заря. Оставь, Гарри, список всего необходимого для школы. Я завтра буду в Косом переулке, всё равно покупать детям, и тебе куплю. После финала Кубка может не остаться времени, последний матч растянулся на пять дней.

Здорово! Вот если и этот будет такой же! - встрепенувшись, воскликнул Гарри.

Надеюсь, что нет, - ханжеским тоном отозвался Перси. - Содрогаюсь при мысли, что будет с моим лотком для входящих и исходящих после моего пятидневного отсутствия.

Вдруг кто-нибудь опять подбросит туда драконьего дерьма! - развеселился Фред.

Это был образец удобрений из Норвегии. - Перси густо покраснел. - В этом не было ничего личного!

Было, - прошептал Фред Гарри, когда они встали из-за стола. - Это мы с Джорджем его прислали.

После ужина все отправились спать. Гермионе постелили в спальне Джинни, а Гарри как и в прошлый раз расположился в комнате Рона.

Комната Джинни была очень маленькой, что не удивительно для девочки, с которой в одном доме живут четверо братьев и родители. В дальнем углу комнаты находилась кровать Джинни, над кроватью на стене висел плакат с изображением Альтимуса Палти, певца, который улыбался гостье Джинни и приподнимал над головой темно-зеленый колпак. Рядом с кроватью стоял большой неказистый комод, а в противоположной стороне комнаты был маленький белый столик с зеркалом. Напротив кровати Джинни миссис Уизли поставила раскладную кровать для Гермионы.

Войдя в свою комнату девочки разложили вещи и начали переодеваться в пижамы. Тут надо отметить, что Гермиона очень повзрослела с прошлого года. Когда Гермиона сняла с себя джемпер и рубашку, под ними оказались две хоть и маленькие, но уже вполне оформившиеся девичьи груди с торчащими вверх сосками.

Гермиона с присущей себе аккуратностью сложила джемпер и положила его на сидение стула, стоящего рядом с ее кроватью, после чего повесила рубашку на его спинку.

Джинни, переодеваясь, украдкой посматривала на Гермиону, у нее самой грудь только начинала расти. Джинни, немного стесняясь от укола зависти, быстро переоделась и залезла под одеяло. Гермиона тем временем сняла колготки и трусики. Если бы Рон или Гарри вошли в этот момент в комнату, их изумленному взору предстала бы круглая и упругая попка Гермионы и небольшой островок коротких темных волос внизу ее живота. Гермиона, чувствуя что замерзает, быстро надела на себя пижаму и тоже юркнула под одеяло.
Несмотря на усталость, девочки не чувствовали приближения сна. За окном уже совсем стемнело.

Джинни! – тихонько позвала Гермиона, - Тебе и вправду нравится Гарри?

Да, - отчаянно краснея ответила Джинни.

А ты когда-нибудь представляла себя очень очень близко с ним, что вы рядом и без одежды? – спросила Гермиона.

Джинни покраснела так, что кажется даже пропали все веснушки с ее лица. Гермиона не унималась.
- Ты же видела когда-нибудь мальчика без одежды? После этого вопроса Гермионы Джинни зарылась головой в подушку.

Я однажды случайно увидела Билла, когда он мылся, - приглушенным голосом произнесла Джинни, - случайно и сразу убежала оттуда.

Джинни перевернулась на спину и продолжила:
- Мне потом неделю снилась эта картина. Я была в ужасе, да и сейчас в ужасе, что призналась тебе.

А ты всего его видела, - Гермиона казалось решила добить бедную Джинни, - видела, что у него внизу живота?

Видела и даже однажды представила на месте Билла Гарри. Мне почему-то очень захотелось потрогать его за… ну за то место, ты поняла…

Джинни вдруг очень захотелось чтобы Гарри оказался прямо сейчас рядом с ней под одеялом. Ей захотелось прижаться к нему всем телом и поцеловать прямо в губы. Джинни смущаясь рассказала это Гермионе.

Нет, никогда. Я и не знаю, что должно быть дальше.

Гермиона наколдовала две свечи, которые повисли в воздухе в двух футах от потолка комнаты, встала с кровати и подошла к Джинни.

Не стесняйся меня, - Гермиона откинула одеяло, которым была укрыта Джинни и села на краешек ее кровати.

Я видела в одном фильме, для чего нужно то место у мальчиков.

Джинни молчала и смотрела на Гермиону. Гермиона сама немного волновалась и голос у нее дрожал.

Когда девочка гладит его рукой или целует, он становится твердым как палка, - Гермиона перевела дыхание, посмотрела на Джинни – а потом мальчик ложится на девочку и засовывает ЕГО ей туда. Гермиона показала на низ живота Джинни.

Как засовывает? Куда? – Джинни инстинктивно сжала ноги и посмотрела туда, куда показывала Гермиона.

У Гермионы немного порозовели щеки. Она взяла палочку подошла к двери их комнаты и направив палочку на дверь произнесла – Локус остиум. Замок двери щелкнул и Гермиона вернулась к кровати Джинни. Силентиум, сказала Гермиона, направив палочку в центр комнаты.

Джинни, сними пожалуйста штаны своей пижамы, я объясню тебе, - у Гермионы от смущения перехватило горло, - и покажу как можно иногда получать удовольствие.

Джинни, находясь в некотором оцепенении, повиновалась. Она сняла пижамные штаны и вытянулась вдоль кровати. В колыхающемся свете свечей Гермиона увидела место соединения ног Джинни с редкими рыжими волосками. Гермиона вздохнула и руками немного развела ноги Джинни в стороны. О, Мерлин! Если бы только Гарри увидел, что сейчас предстало перед взглядом Гермионы. Розовая чуть влажная щелочка с небольшими пухленькими губками без единого волоска и с маленькой родинкой слева. Гермиона взяла правую руку Джинни и поднесла ее указательный палец к нижней части щелочки.

Вот сюда, - прошептала Гермиона, - засовывает и водит потом туда сюда.

В голове Джинни проносилась карусель мыслей.
- А ты когда-нибудь пробовала это, - спросила она Гермиону.

Нет, что ты! – Гермиона, - и тебе пока нельзя! Я мечтаю лишь о том, чтобы поводить там мальчику рукой, а иногда даже и о том, что как в том фильме, беру ЕГО в свой рот и сосу его как леденец на палочке.

Джинни смотрела на Гермиону широко раскрытыми глазами. На нее сейчас рухнула целая тележка с абсолютно новыми знаниями.

Как почувствуешь, что хочешь этого, предложи Гарри постоять в обнимку голыми, - сказала Гермиона, - а там, может и дашь потрогать себя между ногами.

А зачем потрогать, - спросила ошарашенная Джинни.

Тебе от этого будет приятно, - ответила Гермиона, - попробуй сейчас сама.

Гермиона опять взяла за руку Джинни и поднесла ее средний палец к верхней части щелочки.

Представь себя с Гарри… представь что гладишь его там, - сказала Гермиона прерывистым голосом, - и води пальчиком у себя вверх и вниз. Не бойся, все девочки так делают.

Гермиона убрала руку, позволив Джинни самой открывать потаенные частички своего тела. Гермиона вернулась к себе в кровать и увидела, что Джинни лежит на спине, согнув в коленях ноги немного раздвинув их и двигала между ними правой рукой. Щеки Джинни раскраснелись, глаза были прикрыты и со стороны ее кровати доносился тихий стон.

Гермиона вытянулась под одеялом, просунула руку под пижаму и прикусила нижнюю губу. О чем думала Гермиона, кого представляла в этот момент, нам не известно.

Дата публикации: 18.11.2016 . Дата публикации: .

Люди делятся на тех, кто читал Гарри Поттера и фанатеет — и тех, кто не читал и не собирается, потому что это попса. Есть еще третий тип — кто читал и борется с ней.
До последнего времени я относилась ко вторым и поэтому была вне этих конфликтов.
Но вот встретила в интервью БГ упоминание о том, что это его любимая книга, что он с нетерпением ждет каждого следующего тома, только не простит авторше — Джоанне Роулинг, — что она убила в одном из последних томов его любимого героя.
Я заинтересовалась, и не зря. Полгода читала, растягивая удовольствие. Делала перерывы между томами подлиннее, чтобы переварить бесчисленные подробности. Между «учебниками» Гарри Поттер затесался как отдых. Несмотря на то, что обычно в текстах я читаю речь, а здесь — один лишь сюжет, изложенный простейшими словами. Несмотря на неблизкие мне темы школьных взаимоотношений и настойчивого лейтмотива соревнований по квиддичу (я спортивными и азартными играми не интересуюсь в принципе). Несмотря на некоторые мелкие логические неувязки и нерусский колорит. Несмотря на все, это мощная книга. Джоанна Роулинг выстроила целый проработанный в подробностях магический мир. И он слишком похож на настоящий. Это не только фантазия и захватывающий сюжет: это философская книга, ставящая непростые вопросы добра и зла. Развлекательная форма быстро перестает обманывать. Книга сложна и печальна. Даже где-то она душераздирающа и черна. К какому-то моменту начинаешь понимать, что битва добра и зла слишком затянулась. Что цель писательницы — изложить историю так, чтобы она максимально долго не заканчивалась. Такую задачу решают многие создатели фэнтези-серий и мыльных опер. Похоже, это надоело и самой авторше. Она с начала знала, что томов будет семь — по числу лет обучения в Хогвардсе. В последнем томе, который в России пока существует только в виде незаконного народного перевода (легко найти, если поискать в интернете), она, говорят, убила многих своих персонажей. Заранее страшно.
Вокруг книги идут яростные споры: многие считают, что детям вредно читать про магию и волшебство. Тем более, авторша хорошо изучила вопрос, и сказочные реалии слишком похожи на настоящие. Ощущение, что нам языком художественной литературы намекают на настоящие явления. Скажем, автор признается, что дементоры — не выдумка, что она описывает лично пережитые в период депрессии ощущения.
Детям — не знаю (хотя именно они настоящие фанаты этой книги), а насчет взрослых… По-моему, в этой спорной книге есть очень многое, над чем нелишне задуматься. Но если не уверены — не читайте эту книгу.

В последний день августа Гарри решил, что, пожалуй, лучше поговорить с дядей и тетей о том, как ему наутро добраться до вокзала Кингс-Кросс, и спустился вниз, в гостиную, где все смотрели шоу по телевизору. Он покашлял, чтобы дать о себе знать, и Дудли с воплем вылетел из комнаты.
— Эээ… дядя Вернон…
Дядя Вернон буркнул что-то, обозначавшее, что он слушает.
— Ммм… завтра мне надо быть на вокзале Кингс-Кросс, я уезжаю… в «Хогварц».
Дядя Вернон снова буркнул.
— Вы сможете отвезти меня туда?
Бурк. Гарри предположил, что это значит «да».
— Спасибо.
Гарри начал было подниматься по лестнице, как дядя Вернон наконец заговорил:
— Что это за способ добираться до волшебной школы, на поезде! А ковер-самолет где? В химчистке?
Гарри промолчал.
— А где вообще эта школа?
— Не знаю, — сказал Гарри, впервые осознавая для себя этот факт. Он достал из кармана билет, который ему дал Огрид.
— Мне просто нужно сесть на поезд, который отходит в одиннадцать утра от платформы девять три четверти, — прочел он.
Дядя и тетя молча уставились на него.
— Какой платформы?
— Девять три четверти.
— Не мели чепухи, — рассердился дядя Вернон. — Нет такой платформы, девять три четверти.
— На билете написано.
— Ерунда какая-то, — сказал дядя Вернон, — бред сивой кобылы. Психи, вот кто вы все такие. Погоди, ты еще увидишь. Ладно, отвезем мы тебя на Кингс-Кросс. Все равно завтра собирались в Лондон, а то бы я не повез.
— А зачем вам в Лондон? — спросил Гарри ради поддержания беседы.
— Везем Дудли в больницу, — неохотно проворчал дядя Вернон, — надо же ему удалить этот жуткий хвост, до того, как он пойдет в «Смылтингс».
На следующее утро Гарри проснулся в пять часов и больше не смог заснуть. Он был слишком взволнован. Он встал и натянул джинсы — он не хотел ехать на вокзал в колдовской одежде, лучше переодеться в поезде. Еще раз просмотрел список, убедился, что взял все необходимое, проверил, надежно ли заперта в клетке Хедвига и стал мерять шагами комнату, дожидаясь, когда встанут Дурслеи. Два часа спустя огромный сундук Гарри был погружен в багажник машины дяди Вернона, тетя Петуния уговорила Дудли сесть рядом с Гарри, и они поехали.
На вокзал Кингс-Кросс они прибыли в половине одиннадцатого. Дядя Вернон бухнул сундук на тележку и покатил вперед. Гарри подумал, что это как-то чересчур любезно с его стороны, но тут дядя Вернон с мерзкой ухмылкой на лице резко остановился перед выходом на платформы.
— Ну что, приятель, смотри. Платформа девять — платформа десять. Девять три четверти должна быть где-то между ними, но, кажется, ее еще не построили, а?
И он был прав, разумеется. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с номером девять, над следующей — с номером десять, а в середине ничего не было.
— Учись на отлично, — пожелал дядя Вернон с совсем уж омерзительной ухмылкой. Он ушел, не сказав больше не слова. Гарри, обернувшись, проследил, как уезжали Дурслеи. Все трое от души хохотали. У Гарри пересохло во рту. Что же ему делать? На него уже начинали смотреть с недоумением, из-за Хедвиги. Придется у кого-нибудь спросить.
Он остановил проходившего мимо вокзального служащего, но не решился упомянуть платформу девять три четверти. Служащий никогда не слышал о «Хогварце» и, когда Гарри не смог объяснить, в какой части страны находится эта школа, начал раздражаться, так, как будто Гарри нарочно притворялся глупым. Отчаявшись, Гарри спросил про поезд, отбывающий в одиннадцать ноль-ноль, но служащий ответил, что такого поезда нет. В конце концов служащий удалился, ворча на ходу про «всяких там», которые только отнимают время и не дают работать. Гарри изо всех сил старался не паниковать. Большие часы над табло показывали, что остается еще десять минут на то, чтобы отыскать поезд на «Хогварц», но он понятия не имел, как это сделать; он тупо стоял посреди платформы с сундуком, который едва мог поднять, карманами, полными волшебных денег и большой совой в клетке.
Наверное, Огрид забыл сказать что-то важное, что надо сделать, вроде того, как они стучали по третьему кирпичу слева, чтобы попасть на Диагон-аллею. Гарри подумал, не достать ли волшебную палочку и не постучать ли по стойке проверяющего билеты между платформами девять и десять…
В этот момент у него за спиной прошли какие-то люди, и он уловил несколько слов из их разговора.
— Все забито муглами, конечно…
Гарри резко обернулся. Оказалось, что это говорила полная женщина, она шла с четырьмя ослепительно-рыжими мальчиками. Каждый из них толкал перед собой такой же, как у Гарри, сундук, — и у них была сова.
С лихорадочно бьющимся сердцем, Гарри покатил свою тележку вслед за ними. Они остановились, и он остановился тоже, достаточно близко, чтобы слышать их разговор.
— Ну, какая платформа? — спросила мать у мальчиков.
— Девять три четверти! — пискнула державшая ее за руку маленькая девочка, тоже рыжеволосая. — Мам, а можно я тоже поеду…
— Ты еще маленькая, Джинни, пожалуйста, веди себя тихо. Давай, Перси, ты первый.
Мальчик, на вид самый старший, бодро направился к платформам девять и десять. Гарри следил, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить — но, как только мальчик подошел к барьеру, разделявшему платформы, откуда-то сзади высыпала огромная толпа туристов и, к тому моменту, как последний рюкзак перестал загораживать поле зрения, рыжий мальчик уже исчез.
— Фред, ты следующий, — распорядилась полная женщина.
— Я не Фред, я Джордж, — с укором сказал мальчик. — Послушайте, дама, и вы осмеливаетесь называть себя матерью? Разве вы не видите, что я Джордж?
— Извини, Джорджи, детка.
— Я пошутил, я Фред, — сказал мальчик и пошел. Его близнец кричал ему вслед, чтобы он поторопился, и видимо, Фред так и сделал, потому что через секунду его уже не стало — но куда же он делся?
И вот уже третий брат быстро направился к барьеру — вот он почти дошел — и затем, в одно мгновение, его тоже не стало.
Вот и все.
— Извините, — обратился Гарри к полной женщине.
— Здравствуй, милый, — радушно откликнулась та, — первый раз едешь в «Хогварц»? Рон тоже новичок.
Она показала на последнего, младшего своего сына. Он был высокий, худой, нескладный, веснушчатый, с большими руками и ногами и с длинным носом.
— Да, — сказал Гарри, — и понимаете, я… понимаете… я не знаю, как…
— Как попасть на платформу? — доброжелательно подсказала женщина, и Гарри кивнул.
— Не волнуйся, — успокоила она, — тебе нужно просто идти прямо на барьер между платформами девять и десять. Не останавливайся и не бойся врезаться, это очень важно. Лучше всего сделай это с разбегу, если ты нервничаешь. Давай, иди сейчас, перед Роном.
— А… хорошо, — поспешно согласился Гарри.
Он покатил тележку вперед, глядя на барьер. Барьер был железный.
Гарри пошел на него. Люди, торопившиеся на платформы девять и десять, задевали его на ходу. Гарри пошел быстрее. Сейчас он врежется, вот будет история — он нагнулся и покатил тележку бегом — барьер был все ближе — он не сможет остановиться — тележка стала неуправляемой — остался метр — он закрыл глаза, готовый к удару…
Удара не было… он продолжал бежать… он открыл глаза.
У платформы, запруженной людьми стоял малиновый паровоз. Вывеска сверху гласила: «Хогварц Экспресс, одиннадцать ноль-ноль». Гарри обернулся и на месте барьера увидел чугунную арку со словами «платформа девять три четверти». Получилось!
Над головами оживленно беседовавших людей стелился дым, а под ногами у них путались кошки всех мастей. Совы ухали, недовольно переговариваясь друг с другом сквозь шум толпы и скрип сундуков.
Первые несколько вагонов были уже заполнены учениками, одни вывешивались из окон, чтобы поговорить с семьей, другие сражались за лучшие места. Гарри толкал тележку вперед по платформе в поисках свободного места. Он прошел мимо круглолицего мальчика, говорившего:
— Бауш, я опять потерял жабу.
— Господи, Невилль! — вздохнула пожилая женщина.
Небольшая толпа окружала мальчика с сундучком в руках.
— Дай посмотреть, Ли, ну пожалуйста!
Мальчик поднял крышку сундучка, и народ вокруг завизжал, когда из-под крышки вылезла длинная волосатая лапа.
Гарри с трудом пробирался сквозь толпу, пока, наконец, не нашел пустого купе почти в самом конце поезда. Сначала он занес внутрь Хедвигу, а потом занялся погрузкой сундука. Он попробовал было занести сундук по ступеням, но у него едва хватало сил его приподнять, и Гарри дважды уронил сундук себе на ногу, что было очень больно.
— Помочь?
Это спросил один из рыжих близнецов, следом за которыми он проходил сквозь барьер.
— Да, пожалуйста, — попросил Гарри, задыхаясь.
— Эй, Фред! ‘Дисюда помоги!
С помощью близнецов сундук Гарри был наконец водворен в угол купе.
— Спасибо, — поблагодарил Гарри, убирая с глаз влажные от пота волосы.
— Что это? — вдруг спросил один из близнецов, показывая на зигзагообразный шрам.
— Черт! — воскликнул другой. — Значит, ты…
— Это он, — сказал первый. — Да? — спросил он у Гарри.
— Кто? — не понял Гарри.
— Гарри Поттер, — хором произнесли близнецы.
— Ах, он, — сказал Гарри. — То есть, я.

Ноги скользили на плотно утоптанном за день снегу. Через площадь спешили во всех направлениях жители деревни, мелькая в свете уличных фонарей. Когда открывалась дверь паба, оттуда доносились музыка и смех; из церквушки послышался рождественский хорал. - Гарри, а ведь сегодня сочельник! - воскликнула Гермиона. - Разве? Гарри давно потерял счет времени. Они уже несколько недель не видели газет. - Точно, сочельник, - сказала Гермиона, не отрывая взгляда от церкви. - Они… они, наверное, там, да? Твои мама и папа… Вон кладбище, за церковью. Гарри охватило чувство, скорее похожее на страх. Оказавшись так близко к цели, он уже не знал, хочет ли в самом деле увидеть их могилы. Гермиона, видно, почувствовала, что с ним происходит, - она схватила его за руку и потянула вперед, в первый раз взяв на себя инициативу. Посреди площади она вдруг остановилась. - Гарри, смотри! Гермиона показывала на обелиск. Стоило им приблизиться, как он преобразился. Вместо стелы с множеством имен перед ними возникла скульптура. Трое людей: взлохмаченный мужчина в очках, женщина с длинными волосами и младенец у нее на руках. На головах у всех троих белыми пушистыми шапками лежал снег. Гарри подошел вплотную, вглядываясь в лица родителей. Он и представить себе не мог, что им поставлен памятник… Так странно было видеть самого себя в виде каменного изваяния. Счастливый, веселый малыш без шрама на лбу… - Пошли, - буркнул Гарри, насмотревшись, и они снова повернули к церкви. Переходя через дорогу, Гарри оглянулся через плечо - статуи опять превратились в обелиск. Ближе к церкви пение слышалось громче. У Гарри перехватило горло, ему так ярко вспомнился Хогвартс: Пивз, распевающий похабные песенки на мотив хоралов, прячась в пустых доспехах, двенадцать рождественских елей в Большом зале, Дамблдор в шляпе с цветами, которую он достал из хлопушки, Рон в свитере ручной вязки… На кладбище вела узенькая калитка. Гермиона как можно тише отворила ее, и они с Гарри протиснулись внутрь. По обе стороны скользкой дорожки перед входом в церковь лежали сугробы нетронутого снега. Гарри и Гермиона обошли здание кругом, оставляя за собой глубокие борозды и стараясь держаться в тени под ярко освещенными окнами. За церковью тянулись ряды надгробий, укрытых голубоватым снежным одеялом в крапинках алых, золотых и зеленых искр от озаренных витражей. Гарри подошел к ближайшей могиле, стискивая волшебную палочку в кармане куртки <...>В третий раз из темноты донесся звонкий голос Гермионы: - Гарри, они здесь… совсем рядом. Гарри понял по интонации, что на этот раз там его папа и мама. Он пошел на голос, чувствуя, что какаято тяжесть сдавила грудь. Такое же чувство было у него, когда умер Дамблдор, - горе физически тяжелым грузом придавило сердце и легкие. Могила оказалась всего через два ряда от Кендры и Арианы. Надгробие было из белого мрамора, как и у Дамблдоров, оно словно светилось в темноте, так что читать было легко. Гарри не пришлось опускаться на колени, ни даже наклоняться, чтобы прочесть выбитые в камне слова. Джеймс Поттер. 27 марта I960 года - 31 октября 1981 года Лили Поттер. 30 января I960 года - 31 октября 1981 года Последний же враг истребится - смерть. Гарри читал медленно, словно у него больше не будет возможности понять смысл надписи. Последние слова он произнес вслух. - «Последний же враг истребится - смерть»… - Жуткая мысль вдруг обдала его холодом. - Это ведь лозунг Пожирателей смерти! Почему он здесь? - Тут совсем не тот смысл, что у Пожирателей смерти, Гарри, - мягко сказала Гермиона. - Имеется в виду… ну, ты знаешь… жизнь после смерти. «Но они не живые, - подумал Гарри. - Их нет!» Пустые слова не могут изменить того, что бренные останки его родителей лежат здесь, под снегом и камнем, ничего не ведающие, ко всему равнодушные. Вдруг полились слезы, он не успел их удержать; горячие, обжигающие, они мгновенно замерзали на щеках и не было смысла вытирать их. Пусть текут, что толку притворяться? Гарри стиснул губы, уставившись на снег, скрывающий место последнего упокоения Лили и Джеймса. Теперь от них остались только кости или вовсе прах, они не знают и не волнуются о том, что их живой сын стоит здесь, так близко, и его сердце все еще бьется благодаря их самопожертвованию, хотя он уже готов пожалеть, что не спит вместе с ними под занесенной снегом землей. Гермиона взяла его руку и крепко сжала. Он не мог на нее смотреть, только сжал ей руку в ответ и судорожно глотнул ночной воздух, изо всех сил стараясь снова овладеть собой. Нужно было чтонибудь им принести, как же это он не подумал, а тут, на кладбище, кругом только голые, замерзшие ветки. Но Гермиона повела волшебной палочкой, и перед ними расцвел венок рождественских роз. Гарри подхватил его и положил на могилу. Как только выпрямился, сразу захотелось уйти; он ни минуты больше не мог здесь выдержать. Гарри положил руку Гермионе на плечи, а она обхватила его за талию, и оба молча пошли прочь, по глубокому снегу, мимо матери Дамблдора и его сестры, мимо темной и тихой церкви к узенькой, невидимой вдали калитке...

Двенадцать долгих лет в Азкабане - мрачной тюрьме волшебного мира - содержался всем известный узник по имени Сириус Блэк. Его обвиняли в убийстве тринадцати человек и считали наследником лорда Волан-де-Морта. И вот он бежал, и из оставленных им следов ясно, что на этот раз убийца поставил целью избавиться от Гарри Поттера. Теперь Гарри в опасности, даже за стенами своей волшебной школы, даже в окружении друзей - потому что среди них есть предатель, готовый открыть убийце путь в Хогвартс.

Отрывок из книги

По всем статьям, Гарри Поттер был весьма необычным ребёнком. Взять хотя бы то, что он ненавидел летние каникулы. Или то, что он искренне стремился выполнить каникулярные домашние задания, но был вынужден заниматься этим тайно, под покровом ночи. А ещё он был колдун. Уже почти наступила полночь, а Гарри, как тентом укрывшись с головой одеялом и держа в руке карманный фонарик, лежал на животе на кровати. Перед ним, подпёртая подушкой, стояла раскрытая книга в кожаной обложке («История магии» Батильды Жукпук). Гарри водил кончиком орлиного пера над страницей и, насупив брови, пытался выискать в книге что-нибудь, что помогло бы закончить сочинение на тему «Бессмысленность сожжения ведьм в четырнадцатом столетии - обсуждение». Перо зависло над подходящим параграфом. Гарри поправил на носу круглые очки, поднёс фонарик поближе к книге и прочитал: Не владеющие магией люди (более известные как муглы) в средние века особенно сильно боялись колдовства, однако не обладали даром распознавать оное. В тех редких случаях, когда им удавалось поймать настоящих ведьм или колдунов, сожжение не приносило ожидаемого результата. Колдун или ведьма в этом случае прибегали к базовому Пламезамораживающему Заклятию, а затем притворно вопили от боли, в действительности испытывая лишь легкую щекотку. Например, Везучка Венделин так любила жариться на костре, что позволяла отловить себя не менее сорока семи раз, разумеется, под разными обличьями. Гарри зажал перо зубами и полез под подушку за чернильницей и свитком пергамента. Медленно и очень осторожно он отвинтил крышечку, обмакнул перо в чернильницу и начал писать, постоянно останавливаясь и прислушиваясь - если бы кто-то из Дурслеев по пути в ванную услышал скрип пера, то Гарри, скорее всего, заперли бы в шкафу под лестницей до самого конца каникул. Из-за семейства Дурслеев, проживавшего в доме № 4 по Бирючиновой аллее, Гарри и ненавидел летние каникулы. Дядя Вернон, тётя Петуния и их сын Дудли были единственной оставшейся у Гарри родней. Они были муглы, и им было свойственно в высшей степени средневековое отношение к колдовству.

О погибших родителях Гарри - а они как раз были колдун и ведьма - в стенах дома на Бирючиновой аллее упоминать не полагалось. Многие годы тётя Петуния и дядя Вернон пребывали в убеждении: если держать Гарри в как можно более забитом состоянии, то из него удастся выбить волшебные способности. К их великому возмущению, ничего не вышло.

. Совиная почта
. Большая ошибка тети Маржи
. Грандулет
. В «Дырявом котле»
. Дементор
. Когти и чайная гуща
. Вризрак в шкафу
. Бегство Толстой Тети
. Сгубительное поражение
. Карта Мародера
. Всполох
. Заступник